случайных сексуальных отношений, сколько модель взаимных инвестиций в сексуальное благополучие. По логике фильма, те, кто ранее был заражен проклятием, все еще могут видеть его, следуя за новыми реципиентами, поэтому логично предположить, что чем больше людей ранее были заражены, тем больше тех, кто сможет следить за приближающейся угрозой. Если воспринимать это более буквально, то Гримм даже предполагает, что может быть разработана социальная сеть или мобильное приложение, чтобы зараженные пользователи могли постоянно информировать друг друга о текущем местонахождении монстра.19 Хотя технически проклятие может продолжать следовать линейной цепочке передачи, открытые и быстро меняющиеся сексуальные связи привели бы к более ризоматическому рассеиванию риска - это больше похоже на стадный иммунитет к заразной болезни, чем на солипсическое наказание за собственный сексуальный выбор. В отличие от наказания сексуально активных персонажей во многих фильмах ужасов, секрет безопасности в мире It Follows будет заключаться не в отсутствии секса, а в его увеличении. Казалось бы, проклятие следует логике прямой линии20 , но когда так много прямых линий пересекаются, образуя сложную паутину сексуальной взаимосвязи, любая одна линия будет казаться гораздо более изогнутой (или, скажем так, острой).
Здесь я наконец-то могу вернуться к вопросу о квир-этике и ужасах, которые может породить моногамия. В своей книге 1999 года "Проблема нормальности" Майкл Уорнер утверждает, что этика квиров настаивает на формах близости и заботы, которые не ограничиваются такими нормативными конструкциями, как нуклеарная семья или моногамная пара, а охватывают гораздо более широкий спектр эротических связей между партнерами, друзьями и даже незнакомцами - все они объединены в сообщество, в котором "никто не притворяется, что находится выше унижения секса".21 И все же, несмотря на то, что эти изменчивые сексуальные отношения были провозглашены как следствие исторического исключения квиров из гетеронормативных институтов, таких как брак, Уорнер считает, что современная политика идентичности геев и лесбиянок отстаивает однополые браки как ассимиляционную стратегию, которая принимает доминирующие стандарты моногамии. Как он объясняет, один из принципов культуры квир
Величайший вклад в современную жизнь - это открытие того, что можно иметь и то, и другое: близость и случайность; долгосрочные обязательства и секс с незнакомцами; романтическую любовь и извращенное удовольствие. [...] Натуральная культура уже многому научилась у квиров, и теперь ей не стоит останавливаться. В частности, ей нужно научиться новому стандарту достоинства, и она не сможет этого сделать до тех пор, пока геи думают, что их "принятие" должно быть завоевано на условиях политики стыда натуральной культуры.22
Хотя Уорнер ошибочно предсказал, что однополые браки в США, скорее всего, не состоятся, он, тем не менее, предвидел, что, независимо от их возможной легальности, кампания за однополые браки сама по себе нанесет "больше вреда" важнейшим открытиям культуры квиров, "чем брак когда-либо мог бы стоить".23 В самом деле, как и происхождение и мотивы фильма "Она следует за ним", моногамия остается неоспоримой нормой западного общества, вплоть до того, что "безопасные" формы квира могут быть присвоены под ее эгидой в поддержку "новой гомонормативности" основной культуры геев и лесбиянок, которую Лиза Дугган описывает как консервативную ассимиляционную политику, построенную на неолиберальных стандартах индивидуальной ответственности, приватизации и бытовой нормализации.24 Элеонор Уилкинсон отмечает, например, что даже ассимиляционистские дискурсы о полиамории черпали вдохновение в гомонормативности, отдавая предпочтение глубоким романтическим связям, а не сексуальному распутству, как "достойной уважения и восхищения" основе для сексуальных отношений с несколькими партнерами.25
По иронии судьбы, в год выхода фильма "It Follows" в широкий прокат было два громких свидетельства укоренившегося статуса моногамии: легализация Верховным судом США однополых браков в июне 2015 года и утечка в августе 2015 года взломанных данных примерно 37 миллионов аккаунтов пользователей сайта социальных сетей Ashley Madison (слоган: "Жизнь коротка. Заведи роман") - сайта, существование которого демонстрирует, что немоногамные практики не обязательно должны быть этически ответственными. В то время как первое событие было широко отмечено социальными либералами как долгожданная веха в сексуальном равенстве, широко распространенная Schadenfreude по поводу второго события лишь доказала центральную роль мононормативности в развитии эндемической культуры сексуального стыда.
Таким образом, нетрудно понять, как секс-позитивная, немоногамная этика квиров поможет развеять чудовищную угрозу в фильме "Она следует". Ли Эдел-ман утверждает, что queerness должна определяться не эссенциалистским понятием желающей однополой идентичности, а неопределенным, отрицающим идентичность качеством, обозначающим вечный вызов доминирующей идеологии репродуктивного футуризма. Например, титульные угрозы в "Птицах" (1963) не символизируют гомосексуальность как таковую, но поскольку культурно приниженная фигура квира предположительно противоположна социально одобряемой фигуре Ребенка и нормативной семьи, "гомосексуальность отражает то, как [птицы] фигурируют в радикальном отказе от смысла", который подразумевает их необъяснимое, но ужасающее присутствие. Если Ребенок - это символическая фигура, представляющая сохранение (гетеросексуального) человеческого рода - отсюда темы защиты детей в большинстве голливудских фильмов - и мобилизуемая для подавления различных форм нетворческого желания, то "что бы ни аннулировало вексель, то гарантия, будущее, исключающее надежду на его искупление или на его искупление нами, должны быть вымазаны дегтем, а в данном случае - перьями, которые всегда будут окрашивать их в цвет квира в культуре, которая возлагает на квир негативирующее бремя сексуальности".26
Подобно хичкоковским птицам, "It Follows" представляет собой чудовищную, свободно парящую угрозу, чье отсутствие четкой идентичности, отказ от рационального объяснения и вечное стремление к смерти отмечают его собственный квир. Но, как и в случае с отменой гомофобных эдиктов Эдельманом, наиболее этичным ответом для Джей было бы эффективно победить монстра в его собственной игре, используя свою сексуальность гораздо более многогранными способами, чем это допускается линейностью социально-сексуальных отношений, требуемых как моногамией, так и репродуктивным футуризмом. Ее неоднократные попытки спасти себя, передав проклятие, могут иронично напоминать об использовании репродуктивного футуризма в качестве фантазированной защиты от смертности, но и окончательная смерть ее бывших партнеров свидетельствует о его неэффективности как жизнеспособного решения. Вслед за Уорнером, если натуральной культуре есть чему поучиться у культуры квиров, то эти уроки должны включать в себя отказ от моногамной пары как культурно идеальной формы, а также от различных форм сексуального стыда, которые устанавливают ее границы - что в фильме способствует обманчивой передаче проклятия ничего не подозревающим жертвам и одновременно мешает пострадавшим распространять проклятие информированным способом, который в конечном итоге оказался бы более эффективным для всех участников.
Гетеронормативное понимание сексуального стыда как изолирующего, стигматизирующего качества сильно влияет на Джей и ее друзей, но теоретики квира также описывают стыд как заразный аффект, который изменяет границы между собой и другим, потому что человек может легко почувствовать стыд другого человека и таким образом стать частью "коллектива пристыженных".27 Как объясняет Дэвид Кэрон, нормативно